Достижения наших детей, любуемся на старания... Опции

[MarmeladKa]

Уважаемые форумчане! У многих из нас есть детки, и мы гордимся ими, какие они выросли Умнички и молодечки
Предлагаю в эту тему размещать работы наших детей...Творческие, неповторимые, Яркие Это может быть совершенно любая работа (хоть граффити на стене) лишь бы сделано от души и " со знанием дела" взглядом самого Автора! Именно так, а не иначе, мы будем теперь называть работы наших детей, Авторские....Потому что похожих таких просто нет!
И пусть наши Дети Гордятся Нами! Хотя бы потому, что мы заметили их непревзойдённое творчество!

____________________________________________________________

Мой сын пишет...а так же рисует с юношества, но выставляю на ваш суд только его рассказы...
Почитайте на досуге, кому интересно, парочку его рассказов...


Зло на чердаке


ОСНОВАНО НА РЕАЛЬНЫХ СОБЫТИЯХ. ВСЕ СОВПАДЕНИЯ СЛУЧАЙНЫ.
_________________________________

Этот день был самым ужасным днём за всю мою недолгую жизнь. Сегодня я вновь встретился лицом к лицу с Истинным Злом, о котором старался забыть долгие годы...
Ну да ладно, обо всём по-порядку.

***

Загородная дача в конце весны - что может быть лучше для семейного досуга! Перебраться из загруженной Москвы на милую, искрящуюся зелёным природу... Этот ужасный день начинался с воистину счастливых минут. Мы всей дружной семейкой - папа-мама-я - в весьма приподнятом настроении покинули Новую Столицу. Одно это обстоятельство уже вызывало счастливую улыбку на наших лицах.
Ещё большее чудо ждало нас, когда мы явились на дачу. Боже! Шесть кровных соток вдохновения. Яблони цвели и благоухали, сочная молодая трава жизнерадостно тянулась к солнцу. Пейзаж портили только старые листья, оставшиеся ещё с прошлой осени. Но с этим мы разобрались быстро! Как только первичная уборка окончилась, я кинулся к маме, которая готовила дачную кухню к своему единоличному матриархальному властвованию.
- Мать! - крикнул я, не заходя в помещение. Наверняка маман уже помыла полы и врываться туда означало размашисто подписать себе смертный приговор. - Вы уже разобрали машину?
- Конечно, - голос матери был безмятежным и счастливым. - Если ищёшь холст и краски, сразу говорю - их брал отец.
- Окей, спасибо, мам! - крикнул я и пустился обратно в сад.
Сейчас поясню - я был художником. Точнее, начинающим художником, который очень хотел выбиться в профессиональные. Рисование было у меня в крови! Я так точно воспроизводил окружающий мир, что побеждал во всех конкурсах "Юный художник", в которых участвовал по сей день. Да, я настоящий талант. И очень скромный молодой человек.
Итак, мне нужны были краски и холст, а ещё штатив для последнего. Я намеревался рисовать природу, знаете ли. Наверное, не пойди я к отцу именно сейчас и отложив своё увлечение на конец дня, всё могло бы окончиться весьма трагично. Но весеннее вдохновение спасло нас всех, к счастью... Бывает и такое.
Отца я так и не нашёл. Это он нашёл меня. Маясь от непонимания, куда мог деться родитель, я курсировал от яблони к вишне и обратно, оглядывая наши кровные сотки... А отец совершенно внезапно материализовался у меня за спиной, неслышно ступая сандалиями по молодой мягкой траве.
- Сынуля! - вскрикнул отец так, что я подскочил на месте. Ох уж эта его вредная особенность подкрадываться к ничего не подозревающему собеседнику! - У меня к тебе дело, сынок!
- Ладно, пап, ладно! - отмахнулся я. - Успеется. Вдохновение, отец! Где мои рабочие инструменты?
- В сарае, сынок, - ухмыльнулся отец, поправляя душку тонких очков рукой в рабочей перчатке. - Твои инструменты - лопаты да грабли.
- Не, па, не сейчас! Мне нужен холст. Ну хотя бы эскиз сделать!
- Эскиз? Ну, эскиз ещё ладно, - голосом профессионального критика живописи гаркнул отец. - В гараж я отнёс всё это дело, сынуль.
- Ой, отлично, спасибо, па! - радостно крикнул я и уже собирался улепётывать в вышеобозначенное место...
- И да, сынок, завтра утром мы разбираем чердак! - вспомнил отец в самый последний момент.
Я остановился так резко, что если был персонажем в мультике, то за моими пятками бы ещё осталась внушительная борозда. Медленно развернулся к отцу, чувствуя, как подкашиваются ставшие ватными ноги.
- Ч-ч-чердак? - уточнил я дрожащим голосом.
- Ч-чердак! - передразнил отец, уперев руки в бока. - Да, работы там много, согласен. Но не пугайся! Вдвоём мы справимся быстро. Вынесем и разберём ВСЁ, что там находится. Давно пора! А то он простаивает без дела, похоже, со дня строительства всего домика!
Я промолчал и, забыв про холст и недавнее вдохновение, с бешеным рвением кинулся к сараю, за моими "рабочими инструментами". Отец удивился:
- Что, вдохновение перебил?
- Нет, - сурово и сухо отрезал я, проходя по тропинке вглубь участка. - Решил рисовать вечером. Что бы отдыхать до утра.
Отец одобрил моё решение, весьма превратно истолковав страх перед разбором старого чердака.
На самом деле, я боялся совсем не этого.
Вот тут-то и пора сказать самую страшную тайну в моей жизни: на чердаке нашей дачи, в бабушкином сундуке, запертым на ключ, который уже больше десяти лет всегда хранил при себе, я много лет назад спрятал Истинное Зло.

***

Никто, кроме меня, не знал об этом. Я искренне и весьма наивно полагал - день, когда прийдётся вернуться на чердак и перепрятывать Зло, никогда не наступит. Ну или, по крайней мере, наступит весьма нескоро. Что ж, прошло больше десяти лет, когда я в последний раз отпирал бабушкин сундучок.
Фраза "Весьма нескоро", видимо, точно обозначало именно это время.
Итак, следовало перепрятать свою тайну. Что бы завтра утром отец не наткнулся на сундучок и не дай бог не открыл его. Иначе это могло грозить нам всем страшной бедой...
Я сделал все дела на участке до вечера - ни одному снобу не придраться. Потом под предлогом "Рисования вечернего неба" ускакал на чердак, забыв при этом холст с красками. Папа только пожал плечами, перекидываясь с мамой понимающим взглядом.
И вот - я на чердаке, откапываю из под гор старых газет бабушкин сундучок. Сердце бешено молотило в груди, я даже начал реально опасаться, что его стук услышат снизу родители. Руки лихорадочно задрожали, когда я наткнулся на твёрдую деревянную крышку. В полутьме чердака перед глазами проплыли красные круги. Голову качнуло, словно мой в моём мозгу жирный кот перевернулся на другой бок.
Боже.
Вот оно, пристанище Истинного Зла.
Много лет назад я столкнулся с ним лицом к лицу и выжил лишь благодаря чуду, не иначе. Мне удалось совладать с этой бесчеловечной угрозой разуму любого здравомыслящего человека. Теперь Зло ожидает здесь своего часа, своего триумфа.
Похоже, этот день случится сегодня... Я, трясясь от озноба ужаса, вынул из кармана маленький, чуть проржавевший ключ.
Бабушкин сундук ничуть не изменился - всё такая же маленькая коробочка с выпуклой крышкой, с грозным стальным замком и обшитый исписанным деревом и резным металлом в виде розочек. Настоящий оплот Зла, согласитесь. Я аккуратно открыл замок, а следом и крышку...
Дыхание спёрло. Я отшатнулся в агонии страха и тут же обессиленно прильнул обратно. Вот оно, Истинное Зло! Прямо передо мной! А рядом, как я когда-то решил, находился маленький китайский перочинный ножик с надписью "SHIVA DESTROYER" на ручке. Как символично.
Но это был совсем не обычный нож. Я вложил в него силу Добра. Только этим ножом можно было лишить Истинное Зло его коварных всепоглощающих сил, а следом и уничтожить полностью.
Я взял "Шиву" в дрожащую руку и покрепче сжал. Как вы уже могли догадаться, я не намеревался перепрятывать Зло. Я захотел покончить с ним - раз и навсегда! Собрать все свои силы и уничтожить это творение Тьмы. Хватит бежать от своего прошлого. Пора сжечь все старые мосты и жить в полном спокойствии дальше, не опасаясь, что кому-то из твоих близких случайно попадётся под руку бабушкин сундук...
Возможно, со стороны могло показаться, что Лик Зла довольно доброжелателен. Он выглядел весьма невинно, манил подойти поближе, потрогать его, возможно даже показать другим людям... Но за этой нарочитой невинностью скрывалось нечто ужасное. Я знал это, как никто другой. И всё-равно, загипнотизированный творением Тьмы, сидел в нерешительности несколько секунд, словно и не понимая, зачем же я здесь оказался. Стали возникать ужасные, нелогичные и неприятные мысли: "Может, не нужно уничтожать Зло? Может, стоит его перепрятать? Ведь ты не готов... Ты не доведёшь дело до конца. Тогда Зло поглотит тебя и вырвется наружу... Лучше не рисковать. Всё-равно, ты уж позаботишься спрятать его так, что бы никто не нашёл!.. До следующего раза..."
Соблазн был чрезвычайно велик. Я чувствовал, как чесались руки, как в горле стоял противный ком тухлятины. Захотелось бросить всё это здесь и убежать - и будь, что будет! - ведь страх буквально въедался в каждую извилину мозга. Невыносимая боль, которую невозможно почувствовать никому, кроме меня.
И вновь, как много лет тому назад, перед глазами плывут образы, которые навязывало мне Зло. Оно впечатало каждый кадр прямо в мой мозг, выжгло там целый кинофильм жутких, невыносимых по отвратности картинок. Я увидел это снова: война, мрачные фигурки солдат и огонь взрывов; мама и папа - точнее их ужасные псевдо-копии из параллельного мира, они скрючили свои когтистые пальцы и сатанински улыбались, предвкушая что-то нехорошее; я видел город - плывущий, как в дымке, неразборчивый и чуждый человеческому разуму... Кривые улицы пересекаются, создавая между уродливыми домами, в окнах которых горел жёлтый огонь Преисподней, запутанный лабиринт. Я вновь увидел весь тот ужас, про который старался забыть все эти годы - и в отвращении отпрянул назад, плюхнувшись на пятую точку. Боже, это просто невыносимо!
Я закрыл глаза, попытался собраться с мыслями. Нельзя отступать! На этот раз я зашёл слишком далеко. Ведь это Зло боится меня! Точно! Оно боится, что я уничтожу его, что дело очень близко к такому повороту! Оно просто пытается остановить меня, оно смеётся надо мною! Я должен пересилить его!
Открывая глаза, я понял, что решился.
- Умри, Истинное Зло! - заорал я и, нелепо взмахнув рукой, воткнул в самое сердце Тьмы перочинный нож. Зло издало противное "Хлюп!" и затихло. Мучительные образы в моей голове исчезли, оставляя место тотальному шоковому опустошению... В голове теперь мелькала только одна мысль: "Я одолел его. Я победил. Я спас свою семью..."
После этой жуткой ментальной битвы и удара, в который я вложил все оставшиеся силы, усталость навалилась на моё тело подобно бетонной плите. Я развалился на грязном, пыльном полу чердака, приходя в себя. Голова кружилась в исступлённой эйфории. Хотелось и рыдать и плакать.
Что ж, я покончил со своим прошлым. Я решился.
Теперь осталось ещё одно дело.

***

- Что ты сжигаешь, сына? - отец, как всегда, подкрался незаметно. Я даже не успел в очередной раз удивиться его прокачанному скиллу скрытности и мгновенно развернулся, обнажая зубы в нервной ухмылке.
- Да так, пап... Эм, старые тетради по... По математике! - Выпалил я первое, что пришло в голову. В душе я понимал, что без этой маленькой лжи не обойтись.
Может, это паранойя, но мне показалось, что отец сомневался.
- По математике? - переспросил он, сощурив глаза и подровняв оправу очков. Я с ужасом подумал, что произойдет, если он попросит показать одну... Точнее, последнюю, которая была у меня в левой руке за спиной, спрятана от зорких отцовских очей. Последний кусочек Истинного Зла трепетал в ладони, пытаясь вырваться на волю, но я держал его очень крепко.
Несколько секунд казалось, что страшный конец для всей моей семьи неизбежен. Потом отец расслабился и протянул:
- А, математика! Вспомнил. Ты же ненавидел математику в школе.
- Да-а-ах, точно, - облегчённо выдохнул я, чувствуя, как волосы на затылке укладываются на своё место. "интересно, наверное, завтра я седым проснусь" - подумал я, лыбясь отцу ещё шире.
- Ну тогда ладно, - снисходительно кивнул чудом спасшийся папа. - Ты это... К ужину-то приходи. Мама там блинчики испекла.
- Конечно, пап, - заверил я его как можно более успокаивающим тоном. - Я подойду через пару минут.
Отец пожал плечами и ушёл, даже не подозревая, насколько близко сейчас находился от края бездны.
Я снова повернулся лицом к костру, в котором горело моё чудовищное прошлое. Последняя частичка Зла, казалось, жгла мне руку. Куда большее пламя, чем горело сейчас предо мной, было в том несчастном кусочке.
Я посмотрел на эти жалкие остатки... То, что выжигало мозг людям, то, о чём я старался забыть, то, что нужно было уничтожить давным давно...
Мои старый детский альбомы для рисования.
Я пролистал сухие страницы и вновь, в последний раз, содрогнулся. Ужасные каракули, чудовищный дизайн, уродливые кривые линии... Истинное Зло для парня, который мечтает стать художником.
- Гори! - пафосно процедил я сквозь плотно стиснутые зубы и швырнул альбом в начинающее угасать пламя. Огонь радостно лизнул потёртую старую бумагу и через секунду быстро поглотил её в своём адском чреве. Там тебе и место, Зло.
Теперь я был окончательно свободен. Пребывая в радостном, но весьма измождённом духовном состоянии, я закончил этот невероятный день, уплетая за обе щёки мамины блинчики со сметаной и мысленно восхваляя всевышнего, что Добро в лице меня нашло в себе силы победить Истинное Зло, нашедшее убежище на чердаке обычной подмосковной дачи...

____________________________________________________________________


Седьмая Стена

Предисловие: Написано под впечатлением от веб-комикса. Канва сюжета взята из него же. 73,5% диалогов тоже. Такие дела.
Внимание, данный текст выносит мозг. Так как автор и сам толком не понимает, о чём пишет, просьба людям, которые всё-таки поняли сообщить автору о своих догадках.
________________________________________

...Человек насвистывал какую-то популярную нынче мелодию, листая страницы толстой книги. Потёртая, пожелтевшая от времени бумага мягко шелестела в вечерней тишине. Пламя длинной свечки, стоящей рядом на столе, боязливо дрожало, боясь угаснуть от слишком сильного дуновения ветра. Почувствовав, что погода снаружи дома действительно разбушевалась и свеча паниковала не зря, человек встал со своего удобного кожаного кресла и подошёл к открытому окну. Белые шторы приветливо взмахнули вверх, а на улице раздался мощный раскат грома.
Начинался дождь.
Сверкнула молния, на мгновение осветив пустынные улицы спального района Нью-Йорка. Человек мрачно ухмыльнулся и закрыл створку, слушая, как снаружи по стеклу начинает играть барабанное соло осенний ливень.
Пройдя обратно на своё рабочее место, человек почти грустно вздохнул. Ему следовало закончить рукопись уже сегодня, но вдохновения пока не было. Он просто сидел в кресле, слушая потрескивание углей в камине и шум на улице, листая собственное произведение, на которое потратил несколько долгих лет своей одинокой жизни. Конечно же, нужно было заканчивать этот каламбур, в который превратился сюжет. Персонажи давно выветрились и выдохлись, их дух больше не ощущался так, как это было в самом начале. Книга стремительно умирала, из последних сил цепляясь разве что за главного героя. Но и тот уже перешёл все границы в плане своей геройской деятельности. Человек планомерно описал короткую и жалкую, но тем ней менее наполненную любопытными событиями жизнь героя этой рукописной пьесы, подозревая, что рано или поздно придётся закончить каламбур.
Этот день настал сегодня. Надо же, довольно быстро. Казалось бы, ведь он только вчера начал писать строки "Он отправился на войну не потому, что чувствовал зов долга перед страной или миром...", а сегодня уже нужно было ставить точку. Может, слишком поспешную, но так, несомненно, будет правильно.
Ведь переходить Седьмую Стену не дозволено никому.
Взяв в набитую, ловкую и быструю руку обыкновенную шариковую ручку, человек замер над раскрытой книгой. Предпоследняя страница - герой узнаёт шокирующую правду о своей жизни и окончательно сходит с ума. Следовало правильно передать отчаяние и ужас, которые охватывают его в тот момент, когда он будет читать строки протянутой ему записки.
"Он срывается с места. Мечется по комнате в безумной агонии страха, вновь и вновь натыкаясь на чёрные стены.
- Нет... - он говорит тихо, но постепенно его голос срывается на крик, крик отчаяния, безумия, крик боли. - Нет! Нет-нет-нет-НЕТ!!! ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! НЕ МОЖЕТ! БЫТЬ!
Он хватает себя за длинные грязные волосы, выдирая их вместе с кожей. Он корчится, пытаясь собраться с мыслями, вновь представить перед собой образ Седьмой Стены... Но от безумного усердия чувствует лишь одно - его сердце не выдерживает нагрузки. Судорога пронзает грудь насквозь, как когда-то Копьё Судьбы пронзило тело Христа. Боль в последний раз ударяет ему в голову бешеным, неестественным напором и он умирает, вновь ощущая на губах вкус ржавчины, грязный вкус крови, который был ему так знаком. Он наконец возвращается к истокам, туда, откуда сбежал и туда, где ему было самое место.
КОНЕЦ."
Человек пристально вглядывается в последние строки романа. Черновика у него никогда не было. Всё, что он писал в книге, навсегда в ней и оставалось.
В этом и была вся суть его работы.
Финал писателю понравился. Жёсткий и правильный. То, что требовалось.
- Нужно будет поработать над продолжением, - заметил вслух человек, беря в нежные длинные пальцы бокал виски и одним махом осушая его.

***

Доктор Кейт Мэлори, один из лучших психотерапевтов на восточном побережье США, мерно вышагивала по длинному серому коридору Первой тюрьмы в штате Йорк. Чёрные лакированные туфли на коротком каблуке разносили по пустым коридорам звук её неторопливых шагов. Сегодня ей предстояло трудное дельце, но трудное разве что в моральном плане.
Всё было очевидно. Молодой парень ворвался в Центральный Банк с пистолетом и ножом, жестоко убил четверых человек, но деньги не взял. Спокойно дождался полиции и сдался чуть ли не добровольно.
Первое, что убийца стал утверждать - он американский солдат, который воевал в Первую Мировую. Второе - ему срочно требуется в тюрьму и находиться как можно дальше от других людей. Учитывая, что он сделал с четырьмя ни в чём не повинными гражданами, его просьбу выполнили в полной мере.
Он просидел в одиночной камере два месяца. И, судя по отчётам, за всё это время не видел ни одного человека. Разве что если не считать раздающего для заключённых еду охранника за такового.
Психическое состояние убийцы было под большим вопросом. Он вёл себя более-менее адекватно, но часто нёс полную ахинею насчёт "Понимания основ мира", своей невероятной удачи и утверждениям, что "Скоро заставит Дьявола страдать". Несколько специалистов даже по предварительным опросам и наблюдениям сделали вывод, что он абсолютно невменяем.
Жаль. Кейт хотела бы посмотреть, как этого парня превращают в барбекью на электрическом стуле. Впрочем, у неё ещё был шанс доказать, что он притворялся психом или хотя бы частично осознавал свои действия. Именно за этим она сюда и прибыла - что бы одобрить или отклонить смерть парня по имени Тэд Гарднер, как он сам представился.
На проходной висело большое зеркало. Доктор Мэлори придирчиво осмотрела себя с ног до головы. Строгое официальное платье с серым галстуком, подчёркивающее относительно стройную фигуру тридцатилетней женщины, было безукоризненно чистым и даже по-своему элегантным. Длинные светлые волосы, собранные в пышный хвост на затылке и отбрасывающие лишь несколько непокорных локонов на правую сторону лица, не придавали её внешности женственности и даже наоборот, словно делали её образ ещё более строгим и отстранённым, бесполым. Лицо Кейт выражало беспристрастность и профессионализм. Уголки тонких губ опущены вниз, а большие глаза всегда полуприкрыты - это придавало ей какую-то неодобрительно-усталую нотку эмоций. Будто она очень хочет ругать всех окружающих, но при этом не спала третьи сутки подряд. На носу расположились низко опущенные маленькие очки с прямоугольниками блестящих в свете тюремных ламп стёклами. Её равнодушный взгляд смотрел поверх линз и лишь иногда она надменно поднимала голову, что бы сквозь них разглядеть окружающих без примеси лёгкой близорукости.
В правой руке Кейт держала невзрачный рабочий дипломат с цифровым замком. В левой - папку с делом Тэда Гарднера. Впрочем, там был только один эпизод его жизни - недавний налёт на банк. Полиция так и не смогла выяснить о нём что-то большее. Вероятно, парень провёл жизнь на неофициальных началах и его след затерялся среди мусора на улицах больших городов. Это было основной версией.
Возле камеры для допросов, в которой Кейт ожидал преступник, её встретил суровый начальник надзирателей тюрьмы. Впрочем, суровость его мгновенно растаяла, стоило ей только подойти ближе, что бы он узнал её.
- Эм... Доктор Мэлори... - голос надзирателя дрожал, как новогоднее желе. Мельком взглянув на него, она отметила, что начальник неумело улыбается, словно ему не часто доводится испытывать на лице такую эмоцию. - Хорошо, что вы пришли... Я... Я очень ценю то, что вы смогли выбраться сюда из рабочей командировки и уважаю ваш профессионализм в общении с подобными... Кхем... "Пациентами"... Но всё же хочу предупредить вас насчёт характера этого типа... Он... Может быть очень опасен.
- Позвольте объяснить, - холод в голосе доктора Мэлори был почти уничижительным. - Я работаю на доверии моего пациента. Поэтому в камере не должно быть никаких лишних ушей и глаз. Мне нужны ключи от его наручников, которые я положу в защищённый от взлома дипломат. Вам это покажется мелочью, но это на самом деле помогает пациенту проявить ко мне симпатию. Несколько подходов - и он сам не заметит, как разговорится. Так я работаю. Если вам это не нравится...
- О нет-нет, что вы. Я... Просто волновался, - смущённый начальник красноречиво оттянул ворот своей униформы. - Вы можете пройти. Но будьте с ним осторожны и... Удачи вам.

***

- Доброе утро, Тэд.
- Доброе утро, док.
Она прошла в камеру и мощная бронированная дверь с грохотом захлопнулась за ней. Кейт пока не удостоила Тэда даже взглядом, поставив свой серый дипломат на стол. Она по-привычке, за пару секунд, оценила обстановку помещения. Прямоугольная комната была чистой и светлой. Натяжной потолок со встроенными внутрь круглыми лампами напомнил доктору какой-нибудь дорогой отель в небольшом городе. Длинный стол был лишён острых углов, а края были обтянуты мягкой резиной. Два единственных стула - на одном расположился преступник, на другой сейчас садилась она сама - были прикручены к полу намертво. Единственное, что стояло на столе с её стороны кроме принесённого дипломата, была маленькая офисная лампа. Естественно, так же прикрученная к поверхности. Доктор Мэлори села, вздохнув и неспешно разложив перед собой материалы из папки. Лампа как раз пригодилась, что бы обеспечить тёплый свет для чтения мелкого официального шрифта.
- Итак, апелляционный совет поручил мне разобраться в вашем деле и решить, являетесь ли вы на самом деле душевнобольным.
- Понятно, док, - голос Тэда был совершенно беззаботным.
- А так же выяснить, если получится... - продолжала Кейт, поднимая взгляд на Гарднера. - Хм. Что у вас с глазами, Тэд?
Преступник развалился на своём стуле с такой вальяжностью, словно отдыхал на курорте. На его губах была идиотская, но безобидная усмешка, а глаза... Она видела такое, если человек употребил сильнодействующий наркотик. Усталый, весёлый и невменяемый взгляд витающего где-то в других мирах человека.
- А? - переспросил Тэд, задорно хихикнув. - Да я и сам не знаю, док.
- Ну что ж, - Кейт сложила руки перед собой, начиная свою обычную практику - она смотрела теперь только в лицо собеседника. Её взгляд, до этого холодно-колкий, превратился в мягкий и почти успокаивающий. - Тогда, не для записи, скажите мне, какой сейчас год?
- Две тысячи двенадцатый, - уверенно кивнул Тэд и его улыбка стала шире.
- И вы по-прежнему утверждаете, что воевали на Первой Мировой войне?
- Ага.
- Вы можете это объяснить?
- Да легко, - снова хихикнул Тэд и Мэлори с некоторым внутренним неудовлетворением отметила, что собеседник с каждой секундой становится всё более весёлым. Похоже, он действительно невменяем.
- А теперь для записи, - сообщила Кейт и положила под руку записной блокнотик. Черкнув какие-то каракули для вида, она продолжила задавать вопросы. - Значит, вы можете объяснить, как такое возможно. Вы выглядите очень молодо, мистер Гарднер.
- О, спасибо, док! - шутливо поднял руки Тэд. На его запястьях были наручники, соединённые цепью с закованными в такие же браслеты ногами, которые в свою очередь были прикованы к неподъёмному стулу. - Ну, видите ли, док... Тогда, на войне, я как бы умер. А сейчас вернулся.
- Очень интересно, - сухо сказала доктор Мэлори. - И где же вы были всё это время?
- В Аду, разумеется, - засмеялся Тэд. - Это же очевидно!
- Несомненно. И как там?
- Не очень, док. Ад ведь, сами понимаете.
Нет, этот тип либо действительно сумасшедший, либо очень хороший актёр. Можно без особого труда изобразить буйное безумие, но что бы так достоверно быть "тихим больным" нужно либо иметь перевёрнутый мозг, либо всю жизнь развивать актёрский талант. Мэлори знала, о чём думает - она слишком многих пациентов, реальных и симулянтов, повидала в своей жизни.
- Хорошо, Тэд. Как вам удалось выбраться, в таком случае? Или вас отпустили?
- О, нет, док. Я сбежал сам, - с явной гордостью сообщил убийца. - Но если я вам расскажу, как выбрался, вы мне не поверите.
- Попробуйте, - пожав плечами, кивнула Кейт.
- О'Кей, док! Видите ли, - с энтузиазмом начал он, но тут же запнулся. - Наш мир... Кхм... Нет, не так... Хм, сложно объяснить. Я сам долго думал над этим, но в голове всё кажется куда более простым, чем на языке. Ну ладно. Понимаете, док, Ад это вполне реальная штука. Не какая-то там мифическая оргия бесов, нет. Ад, наверное, как и Рай - это мир в мире, эдакое отражение. Я бы даже сказал более точно - многослойное отражение. Рекурсия. Но это всё-таки реально существующее место, которое поддаётся определениям человеческой логики.
- Конечно, - передёрнула плечами Мэлори. Эта беседа уже начала её утомлять. - Будь иначе, ни один здравомыслящий человек не смог бы и двух слов связать про Ад. Я занималась этим вопросом. Градации психики и её влияние на представления о мире.
- Но вот тут и кроется подвох, док, - подмигнул Тэд, расплывшись в умилительной улыбке. - Если человек способен осмыслить и понимать суть Ада, сможет ли он пойти дальше?
Кейт вздохнула, поёрзав на стуле, но по-прежнему не отрывая взгляда от собеседника.
- Что вы имеете ввиду, Тэд?
- Если Ад функционирует на метафизическом уровне человеческого сознания, являясь при этом отражением реального мира, значит там применимы те же законы, что и здесь, на Земле.
- Не обижайтесь, Тэд, - после секундной паузы проворчала доктор Мэлори. - Но вы говорите полную бессмыслицу.
- О, нет, док. Как только вы попадёте в Ад вы сразу это поймёте. Загробная жизнь до боли похожа на обычную земную - и никаких вам котлов с кипящей смолой, раскалённых сковородок и прочей бутафории. Попав в Ад, человек сам создаёт себе наказание... И чаще это отнюдь не банальные физические страдания. Ад сам по себе пассивен и никого специально не пытает... Это попавшие туда люди делают его таким, каков он есть в нашем "представлении" и в "реальности". Но это не суть...
Он внезапно замолк на несколько секунд и следом зашёлся диким хохотом. Мэлори заскрипела зубами, увидев, что из глаз у Тэда от смеха брызнули слёзы.
- Хе-хе, - устав смеяться, Тэд с прежним весёлым напором продолжал свой рассказ. - Да-а, не суть... А суть в том, док, что весь наш мир построен на Седьми Стенах. Эти Стены есть не только здесь, но и во всех отражениях нашего мира - в том же Аду, как я вам пытаюсь сказать. И вот, если в Аду преодолеть Седьмую Стену, ты кое-что поймёшь... Увидишь в вечных муках лазейку, упущение, неточность. И сможешь улизнуть.
- Звучит довольно просто, - скептически заметила доктор Мэлори, моргнув.
- Может быть. Но врядли вы сможете осознать это в полной мере, пока не попадете собственно в Ад. И врядли, поняв, у вас хватит сил выбраться оттуда, использовав это знание.
- Как же получилось у вас?
- С помощью Седьмой Стены, - удовлетворённо повторил Тэд, снова достав руки из-под стола и положив их перед собой, как и Кейт.
- Хм. И что же это за Се... - начала было доктор но тут вдруг осознала, что Тэд просто ФИЗИЧЕСКИ не может ПОЛОЖИТЬ РУКИ ПЕРЕД СОБОЙ НА СТОЛ. По сердцу резануло бритвой. Она упёрлась выпученными глазами на руки Тэда и почему-то без особого удивления заметила, что на них НЕТ наручников.
А ещё она заметила, что по правую сторону от выходца из Ада стоит на столе её серый невзрачный кейс.
Проследив за её взглядом, Тэд с детской невинностью воскликнул:
- Ой! И как он здесь оказался?! Хех, извините, я просто взял ключи, док. Мне наручники уже запястья натёрли, неприятно. Возьмите, он мне больше не нужен!
Он схватил портфель за ручку и, размахнувшись, отправил его скользить на ту сторону стола, к ошарашенной собеседнице.
"Боже мой, кнопка. Кнопка тревоги!" - вспомнила Кейт. Она попыталась нащупать под столом заветное углубление и, найдя его, ткнула в проём пальцами. Вместо тугой выпуклости она наткнулась на оголённые провода. Вскрикнув от боли, Кейт подскочила на месте, тряся обожженой ладонью.
- О, не ищите её, док. Я её выбросил! - заявил Тэд с победоносной ухмылкой.
- Что?.. - Доктор Мэлори ещё никогда в жизни не чувствовала ничего подобного. Страх просто парализовал её, начальное недоумение сменилось плывущим чувством нереальности происходящего. У неё возникло острое желание ущипнуть себя и проснуться сегодня утром в отеле "NY" с бутылкой вина в обнимку. - Но... Но вы же...
- Я сделал это просто, - сказал Тэд. Она лишь успела заметить, как он СПУСКАЕТСЯ откуда-то сверху, как по лестнице и оказывается на корточках прямо перед ней, встав ногами на собственное дело. Его улыбка была почти дружелюбной. - Когда ты видишь Седьмую Стену, всё это становится просто мелкими фокусами.
Он своевольно уселся на столе, скрестив ноги, прямо на её портфель. Не в силах даже встать от безумной дрожи в коленях, Кейт просто наблюдала за каждым его движением, открыв рот.
- Мы ведь на самом деле персонажи в книге, - вдруг сказал он с философской ноткой в голосе. - Д-да, в большой Книге, размером с само бытие.
Подмигнув, он ещё добавил:
- С картинками.
Кейт ничего не могла на это ответить.
- Ну а вот ваша история - то, что вы покорно сидите и слушаете - это лишь мизерный очерк. Рассказ, написанный в отрыве от основного сюжета. Странный немного рассказ, не находите? Ведь можно же описывать что-нибудь и повеселее, чем расплывчатые рассуждения о Мире, Вселенной и вообще. Кстати. Хотите узнать кое-что интересненькое?
Мэлори кивнула, действительно, как во сне. Она просто уже ничего не могла сделать, даже позвать на помощь. Даже страх, бушующий в груди, прогнулся под этой апатией.
- О, хорошо! Я никому об этом не рассказывал уже, наверное, лет пятьдесят. Ну вот, слушайте. Я долго думал над этим и пришёл к наиболее понятной трактовке... Всё, что я вижу вокруг - текст. Когда текста становится слишком много, он не помещается на одну страницу и она перелистывается на следующую - это смена суток. Главы это года, а столетия - тома... Всё просто. Именно через такое восприятие мира я и познал Седьмую Стену. Наверняка её можно познать и другими способами - формулами, молитвами и так далее... У каждого, как говорится, своё. Хотите, я расскажу вам про эти Стены?
Мэлори опять меланхолично кивнула.
- Замечательно, док! Вы мне понравились. Я вас даже не убью! - доверительно сообщил Тэд и рассмеялся. - Дьявол думал, что мучает меня и это было так. Но вместе с тем, он открыл мне глаза и показал путь наружу! Первая стена - это задний план. Мир, в котором мы существуем и живём. Даже, скорее, шаблон мира. Тебе говорят - "Фэнтези!" и ты представляешь себе примерный шаблон. Так и здесь! Потом - Вторая и Третья Стены. Это левая и правая сцены, откуда люди, вещи и события входят в нашу жизнь. Лево - это прошлое, право - соответственно, будущее. Четвёртая Стена - это невидимый барьер между людьми. Это то, как они видят и оценивают друг друга. Пятая стена - это основа. Это людская мораль и убеждения. Это то, что они думают про предыдущие четыре стены. Шестая же - это стремления и цели людей! Исполнение этих целей гарантирует им высшую награду Шестой Стены - всеобщее признание.
Он вновь рассмеялся после этого экспрессивного монолога, размахивая руками в разные стороны. Кейт вновь заметила у него в глазах слёзы.
- Ах, доктор Мэлори! Прав был тот поэт - весь мир театр! Только я скажу, что весь мир книга, а мы её персонажи. Чудесно же!
- А, С-с-седьмая-я С-стен-на? Это чт-то? - еле промямлила доктор Мэлори, вжавшись в спинку стула.
- О да, Седьмая... Седьмая - это тот типчик, что описывает наш мир. И все остальные Стены.
- Б-бог? - хрипло пискнула Кейт.
- Я бы не называл его Богом, если вам будет угодно, док, - неожиданно серьёзно ответил Тэд. - Ведь бог - такой же кусок текста, придуманный этим парнем, как и ваш розовый дипломат с рюшечками.
- Р-розовый? - Кейт перевела взгляд на свой портфель, на котором восседал выходец из Ада и действительно - дипломат стал розовым.
- Я бы назвал Его Сутью, - продолжал тем временем Тэд. - Да... Точно. Суть того, что происходит вокруг нас. Суть каждой Стены в отдельности и вместе. Мне повезло, док. Я смог добраться до Сути, когда научился влиять на материю - на Вторую и Третью Стены. Это был максимально короткий путь. Иначе мне пришлось бы провести в Аду ещё не одно столетие. Проблема заключалась только в том, что кроме этого влияния и понимания роли Сути в нашем мире я знал об остальных Стенах только поверхностно. Мне ещё учиться и учиться, док, верно? Ах, о чём это мы? Седьмая Стена... Научившись понимать Суть, ты осознаёшь и свою роль на странице книги. Осознав роль, ты видишь Измерения Второй Стены повсюду - достаточно захотеть и на этой странице появится видимое только тебе описание. А имея власть над этим описанием, ты можешь вносить в него... Небольшие корректировки. Более того... Я вижу пустоты. Абзацы и пробелы, поля и рамки. И если с первыми двумя справится легко, то преодолеть последние я просто не в силах, да и сомневаюсь, что это вообще возможно. Так что иногда приходится... Перелистывать страницу. Вам для этого достаточно просто взаимодействовать с окружающим миром, ну а я могу сразу перейти к последнему слову на странице. Что-то вроде перемотки времени, если уж вам будет так понятнее. Правда, пока это требует больших усилий. Но я учусь, док. И очень быстро учусь.
- Так... Значит вот, как вы выбрались из Ада?
- Да. Я просто листал страницы, пока однажды, много страшных лет спустя, не увидел лазейку. И вуа-ля! Мир будущего кажется поначалу другим... Но Основы, Стены - нерушимы. Весь этот "прогресс", что я здесь наблюдал, лишь ещё один слой краски, которым время от времени окрашивают новые Главы книги. И понять его не составляет большого труда в моём нынешнем положении... Кстати, я вломился в тот банк, что бы проверить свои новые способности. Я и брать-то оттуда ничего не хотел! Я хотел узнать, могут ли другие люди проходить сквозь Вторую и Третью Стены... К сожалению, нет, док, не могут. Но в процессе их убийства я вдруг понял, что мои способности не развиты. Это что-то на грани баловства, сказал я себе! Мне нужно учится дальше. А для того что бы учится, док... Мне нужно спокойствие и уединение! Я совершил серьёзное преступление и сдался в руки полиции. Уединение помогло мне отточить навыки, но долго я здесь пробыть всё-равно не смогу. Пришло время идти дальше! Мстить Дьяволу! Пока что я могу влиять на мир только посредством переписывания Второй и Третьей Стены через Седьмую. Но уверен, скоро я смогу овладеть и другими Стенами. И тогда... Я стану Богом, док. Тем самым богом, которого вы здесь так боязливо упоминали. И тогда весь мир будет мой, понимаете?!
Тэд снова зашёлся в диком, истерическом, сумасшедшем хохоте.
- Ха-ха, - вдруг спокойным, издевательским тоном произнесла Кейт Мэлори. - Да, Тэд, я всё понимаю. Однако...
Мэлори внезапно грубо выдернула из-под задницы Гарднера свой - теперь уже розовый - рабочий дипломат и открыла его. Тихо щёлкнули два замочка, но для Тэда, который неуклюже плюхнулся назад и сейчас находился едва ли не в большем недоумении, чем недавно сама доктор, эти щелчки были подобны выстрелам у самого уха.
-...В твоём плане есть одна маленькая неточность, - тихо продолжала Кейт, не спеша доставая что-то из портфеля. Закрыв дипломат (щелчки замков на этот раз казались остолбеневшему Тэду взрывами), Кейт Мэлори продемонстрировала выходцу из Ада старую, потрёпанную тёмную книгу.
- Нет... - прошептал Гарднер. - Нет... Только не это...
На раскрытой предпоследней странице он прочитал:
"Он срывается с места. Мечется по комнате в безумной агонии страха, вновь и вновь натыкаясь на чёрные стены..."
- ...Ты ведь так и не сбежал из Ада, - сказал Дьявол и захлопнул книгу прямо перед носом убийцы.
Из потолка по стенам вокруг начала сползать тёмная, смолянистая жидкость. Тэд вскочил со стола, попытавшись нащупать Вторую Стену - но привычного ответа не получил. Он попытался внести изменение в описание стены, покрывающейся тёмной жижей и не смог этого сделать.
Это был конец.
- Ах, Тэд-Тэд-Тэд, - тихо зацокал Дьявол в облике Кейт Мэлори. - Ты ведь никогда не перестанешь веселиться, правда?

(Автор ----- Mercenary, он же ---- Lonely_Wheatly)

[Свекруха]

Абсолютно однозначно - вашему сыну надо совершенствоваться именно на этом поприще. Пока еще сказывается неопытность, особенно в обращении с терминами (например "чуть проржавевший ключ", если уж проржавевший, то не чуть, а изрядно, т.к. "про"). Но это пройдет, придет умение, а талант есть и никуда не денется. Дальше зависит от него, чем больше будет писать, тем быстрее сформируется, как писатель, а не "труженик пера", которых сейчас, хоть пруд пруди, а читать их... ну да ладно.
Концовка "Седьмой стены" - неожиданна и оригинальна. Заслуживает одобрения. Могу дать совет: если у парня идеи, что называется, возникают в голове на ровном месте, пусть носит с собой диктофончик. Я такой кладу на подушку, т.к. в основном фантазия включается за 10 минут до того, как мне уснуть. И если сразу не запишешь - до утра забудешь. То же самое - и посреди дня. А так - быстренько набормотал на диктофончик, а потом, когда будет возможность перенести все на бумагу или в комп - можно и развить идею, отшлифовать, дополнить... а то ведь сейчас окружающий нас информационный белый шум порой убивает мысли напрочь.
А насчет шероховатостей - ну есть, ну и что, у кого их не было? У Достоевского вон: "круглый стол овальной формы". Судя по всему, ваш наследник относится к себе весьма критично - ну, это тоже неплохо. Лишь бы не переборщить. А в общем - успехов ему на творческой ниве.

[MarmeladKa]

Свекруха- Наталья, спасибо за оценку, СПАСИБО за пожелания! Сыну полезно будет почитать, да и в принципе, согласна с вами на ВСЕ СТО. Много авторов...но не все заслуживают признания. Про диктофонную фишку надо не то что подумать...гм...Воплотить!! сама по себе знаю....мысль, она как птица...Оо..намнОго быстрее не успеешь, так и не поймаешь.
Вот сегодня, например, грядочки в огороде делаем, сажаем семена, всё такое...рутинная, но очень позитивная работа....сын рассказывает истории, что бы работать было веселее, так столько фантазий наслушались....и посмеялись от души....в итоге сформировалась неплохая задумка....для рассказа Это его Хобби....и я полностью поддерживаю сына.


Жизнь и смерть Джона Шепарда, Героя Цитадели.

Предисловие: Этот авторский текст является т.н. "Фанфиком", а то бишь написанным на основе определённой каноничной истории рассказом. В данном случае -это фанфик по вселенной компьютерной игры "Mass Effect", однако имеющий лишь общий мир с последним. Всё остальное - фантазия автора, которая никак не связана с оригинальной игрой.

_____________________________________________________________________

В одной отдалённой, почти что забытой, маленькой и не особо презентабельной человеческой колонии жил самый обычный инженер-агротехнолог. Человек это был добрый, компанейский, рассудительный, и в том мизерном городке-поселении рабочего типа, что находился неподалёку от Колониальной Столицы, его знали все ещё с младых ногтей.
Был он не семи пядей во лбу, что, впрочем, никого не смущало. Можно сказать, так было принято в этом городе.
Внешность у того инженера-агротехнолога тоже была обычной — по стандартам местных, естественно.
Он был низеньким, плотным и с явно выпирающим пивным животиком, дополняющим эту композицию. На голове, в невнятной светло-русой и вечно растрёпанной шевелюре уже виднелась залысина, столь же нелепая, как брешь в переднем борту огромного дредноута Альянса. Маленькие маслянистые глазки умиляли и неизменно радовали окружающих — в них блестела странная светлая теплота.
И не было у инженера-агротехнолога особых проблем вплоть до того момента, как из далёких далей, с самой Колыбели Цивилизаций — Цитадели — не пришли свежие новости волнующего характера.
Битва с расой «разумных железных финтифлюшек», как тут же окрестили гетов местные бабульки, была выиграна большой ценой — потерей боеспособности центральных флотов Альянса, но сама Цитадель получила минимум повреждений, а Совет был спасён…
Новость взбудоражила общественность по всей Галактике, но особый шарм она приобрела именно в случае с жителем человеческого захолустья, обычным инженером-агротехнологом по имени Джон Шепард. Причины были более, чем понятны.
— Слушайте, парни, — говорил Джон своим друзьям, открывая обычную стеклянную баклажку с пивом собственным пупком (это было его коронным номером в кругу знакомых), — это ведь просто совпадение. Знаете, сколько ещё таких вот Джонов Шепардов по всей Галактике? Не счесть!
— Да ладно, Капитан! — смеялись «парни» — здоровые плотные мужички за тридцать. Шепард упорно продолжал называть их именно так, как повелось ещё со школьных времён. — Видно, не зря ты своё прозвище получил в Первой Футбольной Лиге!
И действительно, за внезапно прорезавшиеся командные нотки в начальных классах при участии в футбольном матче его окрестили «Капитаном». Кличка продержалась недолго — мало всё-таки Джон походил на бравого и на всё готового командира.
В отличии от отца, например…
От обидных, как ему казалось, сравнений Шепард невероятно смущался. Он очень не любил привлекать к себе излишнее внимание, а его более чем знаменитый тёзка подарил теперь клеймо на ближайшие годы. От этого «Капитан» Джон Шепард сильно задумался — что делал в исключительных случаях — о странной судьбе своего имени.
За советом он отправился к маме. Он, если быть честным, всегда с ней советовался — по поводу и без и, конечно же, очень любил уже старую женщину, которая навеки останется только для него одного молодой.
— Мам. Я опять думаю о своей фамилии.
— Знаю-знаю, пышечка моя… Этот случай со спасителем Цитадели наверняка привлёк к тебе внимание, да?
— Угу. Мам, так ведь было и с отцом!
— О-о-у! Твой отец был на все времена герой. Путешествовал по космосу с отрядом Альянса. Остановился, значит, на нашей планетке…
Шепард, покорно подперев рукой двойной подбородок, дослушал знакомую с детства историю про отца-капитана до конца: когда маман пускалась в такие воспоминания, её было не остановить.
— Да, мам, так и было.
— Из-за того, что ты сынишка неместного геройца, все как посклабились на тебя… Помню-помню. И фамилию чудную неместную оставила я… Сдуру. Как память о геройце-то. А ты был весь в него! И подбородок, и уши, и глаза!..
— Ма… — Шепард опять густо покраснел.
— Да я знаю, сына, знаю! Попухайлов твоя настоящая фамилия, по матушке. Но батя очень просил… Назвать сына в честь его-то… Геройца.
— Угу. Я вот опять надумал сменить имя.
Матушка горько вздыхает, вытирая с морщинистой щеки скупую слезинку.
— Знаю, сын. Я не буду держать, это твоё решение… — она внезапно хмурится и добавляет:
— Тридцать два годочка стукнуло, пора бы и самому решения принимать!
— Да я понял, ма. Просто я не мог так поступить без твоего участия, ты же знаешь.
— Ты очень смышлёный малый! — отвесила бабуля сомнительный комплимент. — И только ты знаешь, когда решишься жизнь поменять. Изменишь имя — и судьба твоя тоже изменится! А ещё ты обязательно должен выявить свой скрытый талант! В каждом человеке есть талант. Не всё же бутылки пупочком открывать!
— Ма-ам… — Шепард от стыда прикрыл лицо рукой.
А чуть позже, глубоко вздохнув, Шепард сказал, что он готов изменить всё.
Джон не любил что-то менять в жизни. Настолько, что даже переставить диван в доме становилось событием планетарного масштаба.
Но разбередившее душу сообщение о «Джоне Шепарде, Герое Цитадели», возможно, стало последней каплей наряду с пусть и невинными, но обидными издёвками знакомых и друзей.
Сказано — сделано. Выпросив у начальника командировочный бланк и наспех заполнив его, как всегда перепутав несколько пунктов друг с другом, Шепард собрался на Цитадель. Всё жизненно необходимое было загружено и упаковано в небольшой потрёпанный чемоданчик — дюжина банок любимого пива, минимум одежды, записка от мамы с добрыми пожеланиями и её фотография, все нужные документы, что не имеют аналогов в инструментроне, да вот, собственно, и всё. Шепард никогда не любил носить с собой кучи бесполезного барахла.
— Закупишь нужное оборудование. Я дал тебе все необходимые ресурсы, — сказал напоследок босс, стряхивая пепел от почти докуренной сигары на пол. Лощёный директор местной сельхозфабрики повелительно смерил низкорослого Джона взглядом светло-голубых глаз и внезапно добавил, улыбнувшись:
— И спаси эту чёртову махину ещё раз! Надери зад мировому злу! Хах! Ха-хах!
— Хорошо, сэр, — сквозь зубы и еле сдерживая румянец, процедил колонист. — Мне нужно идти. Рейс как раз отходит…
Отрывистые прощания со всеми друзьями — калибровщиком тракторов Магнуссом, бомбилой с кличкой Туз Пик и по имени Джеффински, библиотекаршей Лизой Тосоник, инженером Малик-Вас-Всех-Накручу, подругой детства Мирадой Слоусон, местным дантистом, который с юности принимал у себя проблемного Шепарда, — Михаилом Соусом и прочими — прошли незаметно. Вот мелькают лица: кто-то рад, что друг наконец решился что-то поменять в рутинной жизни, кто-то переживал за предстоящее путешествие.
Но все были горды провожать своего односельчанина, ведь, хоть и в шутку, но они провожали легенду.
Первая и последняя в жизни командировка на Цитадель простого инженера-агротехнолога Джона Шепарда дало своё начало.

***

Цитадель так поразила колониста ещё на подлёте, что он съел весь запас попкорна, который собирался растянуть на прогулки по улицам этой воистину титанической станции.
Габариты Колыбели Цивилизаций не укладывались в голове Шепарда, и всё новые и новые мысли, словно выталкивая одна другую, шумно выходили из тучного тельца Джона в виде отрыжки от недавно съеденного лакомства.
Изрядно распугав народ громкими некультурными звуками, которые Шепард и не пытался скрыть — то ли от переизбытка заполнивших сердце чувств, то ли от специфического воспитания маленькой общины в колониальном посёлке, он направился в регистратуру: по крайней мере, там ему дадут первые Ценные Указания, а дальше можно будет бродить по такой восхитительной Цитадели хоть до похудения.
За регистраторским столом сидело некое синее гуманоидное существо, которое Шепарду ещё не доводилось видеть вживую: он совершал перелёт на гражданском человеческом рейсе, а в порту и вовсе не обращал на окружающих инопланетян внимания. С трудом припомнив уроки Девина Андреаса, своего школьного учителя по Галактической Социологии, Джон через пару минут успешно определил — раса существа называется азари. Ещё он припомнил, что азари — самая древняя и одна из самых могущественных рас в Галактике и что они являются по природе однополыми.
Эта деталь немного смутила Шепарда. Как правильно обращаться к представителю расы азари? «Он», «она» или «оно»?
«Невесть какая — все расы пространства Цитадели считают представителей азари женщинами! Даже они себя таковыми официально не считают, хоть и очень похожи! Но вот что я вам скажу, господа студенты: азари однополы. Они вообще чуть ли не гермафродиты!» — именно так комментировал сию странную для Шепарда моральную диллему тот самый учитель Андреас.
Недолго думая, Джон решил внезапно возникшую проблему просто — в мыслях он назвал азари «оно», а в разговоре попытался избежать определения пола и рода.
Скованно подойдя к столу регистратора, он невнятно пробормотал номер рейса.
— Документы, — холодно произнесло азари, даже не поднимая на Джона глаз. Только мельком взглянув в строчки Личностного Паспорта, азари внезапно забеспокоилось и тут же уставилось на Шепарда. Колонист смутился чуть ли не до потери пульса.
— Понятно, — наконец, ухмыльнувшись, пробормотало азари. — Вы просто однофамилец.
— Что? — Шепард слегка растерялся, но уже через пять секунд понял, о чём идёт речь. — А-а! Да-да, он мой тёзка. Ну, или я его тёзка… А! Мы — тёзки. С ним. С Шепардом.
Азари немного удивлённо моргнуло глазами, прочертив очень длинными ресницами казалось бы осязаемую линию в воздухе, и стало расспрашивать новоприбывшего колониста про его дальнейшие планы — для заполнения нужных регистрационных бланков.
— Цель прибытия?
— Я хочу изменить свою жизнь и имя, — честно ответил Шепард. — Ну и ещё закупить оборудование для сельхозфабрики. У меня рабочая командировка, в общем.
— А… Хм. Что ж. Вы говорите, что собрались поменять имя? — азари внезапно оставило черкать бланки и, скорчив странную, но доверительную и располагающую гримасу, облокотилось на стол, смотря в глаза Джона. — Знаете, мистер Шепард, это ведь, наверное, весьма почтительно — быть тёзкой… Его. — Оно сделало плавный кивок куда-то вверх, словно имея в виду божество.
— А-а, — многозначительно протянул колонист. — Думаю, со мной всё сложнее. Но это только мой выбор.
— Да, конечно же. Просто… Подумайте. Вдруг ещё в жизни пригодится? Так, ладно. В какой гостинице вы остановитесь?
— Эмм… «Эллис Гарден», — Шепард внезапно замялся, но не от смущения, а от воспоминания о ещё одном важном факте об азари. Они могли забеременеть от представителя любой другой расы и стремились к этому, чтобы расширить генофонд и «окончательно заполонить наглыми синюшными мордами Галактику!», как сказал вышеупомянутый эксцентричный учитель Галактической Социологии.
До Шепарда дошло, что это азари может попытаться соблазнить его — вон, как глазищами хлопает! Не самое удачное будет начало командировки, ведь от стыда Джон может и умереть!
— Знаете, — очень осторожно начал Шепард, аккуратно забирая из-под носа у регистратора свои документы. — Я попозже к вам зайду. А сейчас мне нужно идти. Дел… ну очень много.
Азари опять захлопало «глазищами», как показалось Шепарду впопыхах, делая непристойные намёки. Поэтому колонист поспешил скрыться прежде, чем ошеломленное азари успело хоть как-то среагировать.
Уже следуя в сторону своего отеля с заказанным заранее номером, Шепард всё больше поражался невиданным красотам станции. Но ещё больше его поразило обилие новостей, рекламы, прогнозов, речей… Всюду — и между шушукающимися прохожими, и с красочных плакатов, и из динамиков в свежем выпуске новостей…
И, казалось, в каждом из них мелькало имя Героя Цитадели.
Его имя.
Сама Цитадель, как казалось поначалу Джону, вообще не пострадала при недавней битве.
Но чем дальше колонист уходил от порта, тем больше ему попадалось спешащих куда-то рабочих всевозможных рас, строительных конструкций для восстановления повреждённых зданий и блоков, кое-где даже ещё горели пожары, разнося запах гари и тревоги…
Шепард, более не так сильно сдавливаемый чувствами восторга и потрясения, чуть ближе к вечеру по местному времени наконец добрался до своей гостиницы «Эллис Гарден».
В номере на месте не сиделось. Джон, расхаживая туда-сюда и деловито пережёвывая гамбургер, купленный в человеческой забегаловке неподалёку, думал, что делать.
Конечно, его сильно расстроили такие частые упоминания именитого тёзки — Джон не хотел более сравнивать себя с ним. Даже в школе и техникуме его чаще называли Попухайлов, чем Шепард: официальная фамилия была слишком грубой и резко звучащей для тех мест, непривычной. Если бы можно было больше об этом не думать…
На следующий же день, с утра Шепард решил покончить с этой проблемой раз и навсегда и отправиться в паспортный стол в Человеческом Посольстве. Ни с кем не проконсультировавшись, он отправился в полёт прямиком к Президиуму. К счастью, его банально не пустили даже на рейс: фейс-контроль был безнадёжно провален по всем статьям. Была, правда, и обратная сторона медали, окромя избежания возможного политического инцидента.
Поездка в ближайший Малый пункт Человеческого Посольства в блоке неподалёку по совету некой «голой голографической азари» обернулась трагедией и гибелью четверых, среди которых был и сам Джон.

***

Повинуясь невероятной наивности, Шепард прихватил с собой в паспортный стол лишь бутылку с пивом и гамбургер. Он всерьёз думал, что настолько простая операция как смена нескольких электронных бланков не может затянуться более, чем на пару часов.
Конечно же, это было его фатальной ошибкой.
— Потом вам нужно пройти в кабинет номер тринадцать, — унылая и до безобразия непривлекательная женщина в регистрационной кабинке вяло жестикулировала, объясняя Джону все прихоти местной бюрократии. — Вас перенаправят на… Так, секунду. Ага, четырнадцатый этаж, кабинет два. Потом вам надо посетить бухгалтерию, с бланками оттуда пройти к аудитору — это в блоке С, потом вам поставят печати в комнате уведомления о регистрации, следом вы возвращаетесь в двенадцатый кабинет и ждёте подписи проверочной комиссии, которая…
— Извините, — немного ошеломлённый Шепард ничего толком не понял, — это ведь надолго, да?
— На неделю. Если повезёт, — пожав плечами, буркнула женщина и ловким отточенным движением профи кинула в рот жвачку. — Уточню: мы работаем с восьми до одиннадцати утра. Два часа обед и профилактика. Потом ещё два часа работаем, но принимаем только тех, кто пришёл по записи. Записи проверяют в отдельном кабинете. Ах да, оплатите за услуги в кассу…
— За это ещё и платить надо?! — в ужасе вскрикнул Шепард. — Ладно. Я постою пока в очереди в кассу, подумаю…
— Смотрите не усните, а то затопчут, как того саларианца.
— Э-э-э… Спасибо, — с сомнением буркнул колонист. — А почему тут в человеческом посольстве так много… Ну как бы помягче…
— Уродов этих инопланетных? — резко передёрнула женщина, причмокивая жвачкой, словно готовясь выплюнуть этот «снаряд» в лицо первому встречному. — Говорят, они довольны нашим обслуживанием, мол, в пару раз быстрее всё делаем, чем у них.
— О-о, — причмокнул Шепард, потерев подбородок толстыми пальцами. Любопытный факт его заинтересовал. — Понятно. Тогда я это… того. Мне нужно идти очередь занять.
— Да иди ты уже.
И Шепард пошёл — в конец очереди. Там его ждала очередная судьбоносная встреча.
Последней в толпе людей стояла огромная туша, чем-то отдалённо напоминавшая земного бегемота, про которого ещё в детстве вычитал в умной книжке Шепард.
Колонист несколько боязливо подошёл к существу, слишком запоздало припомнив, что это представитель вполне разумной расы элкоров.
«Учитель Галактической Социологии был бы доволен!» — с лёгкой гордостью приметил Джон.
На спине, там, где гипотетически должны были быть лопатки, у элкора располагался большой спортивный рюкзак, что навело Шепарда на спонтанную мысль, что это турист. Наверное, сработали стереотипы. «Бегемот», словно нехотя, повернул массивную голову в сторону новоявленного соседа и пробубнил:
— Осторожно-приветливо: здравствуй, человек. Вопросительно: ты хотел занять очередь.
— Э-э-э… Да. Я за вами буду.
Несколько минут постояв в относительной тишине, Шепард уже устал ждать на одном месте. Его живой прыгающий взгляд начал с упоением осматривать зал, любуясь инопланетянами, которых он в своей жизни повидал совсем немного. В достаточно просторном помещении присутствовало большинство разумных рас со всех закутков Галактики, в углу даже разместилась компания уродливых ворча, но на удивление спокойных и, похоже, даже дружелюбных. Джон рассматривал обворожительных азари, с любопытством вглядывался в непроницаемые маски кварианцев — будет, что рассказать на родине!
Он приметил также следующего за элкором в очереди — низкорослое округлое существо в скафандре. Вроде как зовётся волусом.
Заинтересованный взгляд Шепарда, к несчастью, перехватил элкор.
— С вопросительным волнением: вы интересуетесь моим другом Афи.
Шепард сильно смутился.
— Что? А, нет. Просто я…
— Перестань, Ри, — в разговор внезапно вмешался низкорослый инопланетянин. — Пффф… Человек первый раз на… пфффф… Цитадели. Ему просто любопытно.
— Да-да, это так, — мгновенно поддакнул колонист, пытаясь справиться с румянцем на пухлых щеках. — Извините меня.
— Не беспокойтесь! — коротко отмахнулся волус. — Просто…пффф… Ри'Голет немного нервничает… в последнее время. Пффф… У нас тут… одно нервное дельце, — волус издал серию странных фыркающих звуков.
— Эээ… Будьте здоровы! — Шепард неумело попытался загладить, как он считал, свою вину — ведь он смутил представителей инопланетной расы! Мало ли, что они подумают про людей в целом…
— Акхм… Я… пффф… просто смеялся.
Джону стало невыносимо стыдно.
— Ой! Ради бога, извините!
— Нет-нет. Ничего… пффф… страшного.
— Взволнованно: Афи'Гелъ, директор банка здесь.
После этих слов элкора Ри'Голета, волус Афи'Гелъ мгновенно потерял всякий интерес к персоне Шепарда.
— Где?.. Пфф…
— С готовностью: у дальней двери.
Будь Шепард чуть менее доброжелателен, наивен и более, грубо говоря, пофигистичен, он бы давно махнул на эту очередь и на эту неловкую ситуацию, которая на самом деле совершенно ничего не стоила.
Лишь развернуться и уйти — и, вполне возможно, этот день не был бы столь трагичным…
Но произошло то, что произошло — Джон решил остаться на пару минут и по возможности попытаться исправить свою глупость добрым поступком.
Ему такой шанс тут же и выдался, что колонист принял за добрый знак.
— А рядом с ним, — волус коротко переглянулся с элкором и деловито кашлянул, — очень симпатичная азари. Подними меня повыше, я хочу на неё посмотреть.
— С готовностью: да, Афи.
Ри'Голет присел перед своим другом, что тут же напомнило Шепарду ещё одно земное животное из старой детской энциклопедии — верблюда. Волус всеми силами пытался зацепиться за спину элкора и забраться на недоступную вершину, но все попытки были тщетны — он тут же соскальзывал обратно, озлобленно пыхтя.
«Это мой шанс помочь!» — пронеслась будоражащая мысль у Шепарда.
— Позвольте я помогу! — колонист с готовностью бросился к парочке и подхватил волуса под руки. Инопланетянин оказался очень тяжёлым, примерно как генератор орошающей системы В-23, который когда-то надломил позвоночник и самоуверенность юного Джона. Но сейчас, засчёт умения перераспределять нагрузку по всему телу — пусть и не спортивному, но достаточно сильному, он справился относительно легко и водрузил Афи на спину товарищу.
— Ох… Спасибо вам, человек… Пффф… Ри, и как мы забыли про лестницу? Это могло закончиться полным провалом… — невнятно бормотал волус, поудобнее устраиваясь на спине друга. — Хорошо… пффф… что ещё остались добрые люди, готовые безвозмездно помочь.
— Сарказм: да, Афи. Ха-ха.
И вот тут всё началось.
Посчитав свой долг выполненным, а вину удачно заглаженной, Шепард без лишних слов решил пока уйти. Ему очень хотелось ещё пройтись по Цитадели, он даже начал жалеть, что так поспешно заскочил в паспортный отдел. Всё ведь успеется — нет такой нужды терять время в очередях именно сейчас. Достав помятый гамбургер из кармана, он уже развернулся, поднеся запретный плод фастфуда к губам, и зашагал вперёд, протискиваясь между народом.
Но его остановил резкий треск за спиной. Вяло обернувшись, Шепард стал свидетелем сногсшибательной сцены, настолько сногсшибательной, что гамбургер выпал из задрожавших рук.
Волус Афи'Гелъ схватился обеими руками за странные рычаги, больше напоминающие строением штурвал, которые, разорвав верх спортивной сумки на спине элкора, вылезли наружу, словно хищные змеи на звук добычи. Следом и сама сумка с характерным треском разошлась по швам, выпустив наружу своё содержимое — самый настоящий станковый шестиствольный пулемёт, который сейчас активно переходил из режима ожидания в боевой, увеличиваясь в размерах. Пулемёт был совсем небольшой, не крупнее бездомной собаки Кафки, живущей во дворе Шепарда, но смотрелся очень внушительно засчёт своего господствующего положения.
Волус потянул «штурвал» в сторону и стволы послушно подались следом, обводя толпу окружающих. Раздался первый женский крик. Потом второй. Потом кто-то смачно грохнулся в обморок.
Но в основном зал остался абсолютно спокоен. Все замерли, наблюдая за пируэтом шестиствольного куска стали и пластика. Никто даже не подумал броситься к выходу, ведь ситуация казалось совершенно абсурдной. На Цитадели, прямо в центре Человеческого посольства волус и элкор распаковывали шестиствольную смерть. Смешно.
Волус поспешно нацепил на себя микрофон и достал из кармана небольшой рычажок. Он демонстративно поднял его левой рукой над головой, словно знамя, и, глубоко вдохнув, победоносно заявил:
— Я представитель Партии Радикально Настроенных Волусов и Элкоров!
— ПРаНаВолков? — вякнул кто-то из толпы, и несколько человек коротко и невесело рассмеялись.
— Можете называть нас, как хотите! Цель от этого не изменится… Пффф… А цель — избавить наше несовершенное общество от политики наглых… пффф… эгоистичных… пффф… жадных… пффф…
— А побыстрее никак нельзя? — раздался тот же голос из толпы.
Шепард, в ступоре стоявший где-то позади компании «радикально настроенных волуса и элкора», даже не заметил, как в правой руке Афи'Гела появился мизерный боевой пистолет. Раздался слабый хлопок, и где-то в середине зала из толпы упал человек с простреленной головой.
— И глупых ЛЮДЕЙ!!! — со всей доступной мощью лёгких закончил волус.
Началась паника. Народ наконец сообразил, что им действительно грозит реальная опасность, а тут уже каждый хотел спастись по-своему: кто-то толкался, пробиваясь к выходу, кто-то пытался скоординироваться с общей массой людей, кто-то решил спрятаться прямо в зале, боясь попасть в давку… Какая-то молоденькая азари с громкостью пожарной сирены завизжала: «Террористы!!!», мужчины ругались, немногочисленные дети рыдали.
Но, естественно, у «террористов» такой вариант событий был предусмотрен, и они, слава богу, не собирались устраивать массовый геноцид, используя свою шестистволку.
Волус сжал подготовленный рычажок, активируя заложенные в определённом месте заряды. Небольшие хлопки раздались по всему залу, оглушив находящихся поблизости, но, к счастью, никого не покалечив.
От наплыва событий Шепард не мог сообразить вообще ничего, кроме одной детали, острой бритвой пилившей мозг на части: если бы не он, этого бы вообще могло не произойти.
Ноги сами собою подкосились, и тёзка Спасителя Цитадели беспомощно рухнул прямо на плотное пузо. Из глаз прыснули слёзы, которые, впрочем, тут же и высохли. Вина, казалось, давила на спину похлеще бетонных блоков.
«Из-за меня погиб человек!»
Прижавшись обвисшей щекой к холодному полу, он наблюдал за происходящими событиями.
А события нагнетались и возникали — всё острее, страшнее и безумнее предыдущих.
Мини-взрывы и, судя по восклицанию волуса, какая-то хакерская примочка деактивировали всю систему безопасности в блоке. Двери в помещении заклинило, остался только парадный выход, прямо перед которым и разместилась парочка агрессивных «радикалов». Уже с последующих их слов было понятно — элкор и волус абсолютно не контролируют ни ситуацию, ни собственный разум.
— У нас в заложниках тридцать восемь гражданских… пффф… и директор крупного банка района Миреши. Мы требуем от СБЦ… Пффф…
— Торжествующе: нет. От Совета Цитадели.
— Да! От Совета! Признать Партию РНВЭ законной структурой на правах политических ставленников! Представитель народа Вол по имени… Пффф…
— Торжествующе: Афи'Гелъ.
— Должен быть…
— Торжествующе: представлен на рассмотрение в должность Советника!
— А его верный помощник и… пфф… товарищ по Партии Ри'Голетт должен быть… заместителем!
Из сбивчивой, прерывистой и возвышенно-безумной речи волуса и элкора так же можно было много чего ещё понять, что они, например, единственные, кто входил в «Партию РНВЭ», что волусы держат всю экономику в Галактике и ждут места в Совете столетиями, как и элкоры, в то время как люди, и полсотни лет не продержавшись на Галактической арене, уже входят в оный конгломерат…
Но всё это было не столь важно для Шепарда. Важны были его собственные мысли. А думал он, как и было очевидно, об искуплении за косвенную помощь террористам.
Он, конечно, не герой. Он обычный агротехнолог и тёзка «того самого» Капитана, спасшего Цитадель…
А ещё он сам сын героя. И в нём течёт геройская кровь, пусть и скрытая за толстым слоем жирка.
«Я должен попытаться их остановить. Сам заварил, сам и расхлебаю…»
Согласитесь, весьма спорная мысль. Но Шепард не отказался бы уже от собственных мыслей, предав самого себя.
У Шепарда не было оружия, он не владел боевыми искусствами и едва ли мог передвигаться быстрее бешеной черепахи. Но террористы стояли к нему спиной, обращаясь к основной массе народа с псевдопатриотическими речами, явно посчитав его совершенно безобидным.
На его стороне было только одно — неожиданность. По плану, так внезапно из ниоткуда возникшему в голове Шепарда, он должен был только сбросить с элкора наездника-волуса, лишив экстремистов самого мощного оружия и единственного фактора, что сдерживал ярость толпы. Разгорячённые люди и всегда готовые к действию турианцы, в обилии присутствовавшие в зале, смогли бы справиться с этой парочкой достаточно быстро… По крайней мере, он на это надеялся.
Теперь нужно было достать где-нибудь оружие или то, что могло его успешно заменить. При Шепарде присутствовали только полупустая бутылка с любимым пивом и гамбургер, валявшийся в пыли неподалёку. Джон почти с отцовской нежностью подобрал его и засунул в карман. Потом колонист с кряхтением привстал с пуза на четвереньки, заняв смешную позицию, словно бегун перед стартом.
Где-то сбоку от «радикально настроенных» он разглядел одного из ранее замеченных ворча — тот, сложив руки по швам, упёрся лицом прямо в пол, лёжа при этом на груди. Чем-то он напоминал нечаянно опрокинутого оловянного солдатика, выпавшего из строя.
Шепард шикнул, попытавшись привлечь его внимание.
— Эй… Эй… Эээ… Эй, вы! У вас случайно не будет оружия? — как можно тише спросил он.
Ворча повернул голову в его сторону, упершись бездумным взглядом в лицо колониста. Потом молча протянул руку куда-то в бок, подтянулся и бесшумно швырнул Шепарду некий предмет.
Джон сначала обрадованно принял его за пистолет, но на самом деле это был… самый обыкновенный канцелярский степлер.
— Спасибо, — буркнул раздосадованный Шепард, но всё-таки схватил «оружие» и положил в карман: мало ли, пригодится.
Следующим шагом было непосредственно нападение.
Шепард, вздохнув поглубже, встал. Несколько человек из толпы тут же заметили его нестройную фигуру за спинами террористов, но Джон махнул им руками, мол, «не привлекайте внимание, я пытаюсь всё исправить».
Потом он неслышно стал подбираться к парочке «радикалов», пытаясь выбрать наиболее удобный момент и позицию для атаки.
— И вот, когда неспра… пффф… несправе… пффф… — от непрерывной возвышенной речи волус уже начал задыхаться.
Ри'Голет как мог поддерживал его, но речь элкора проникновенностью отнюдь не отличалась, и в итоге всё свелось к странному обрывистому поддакиванию то с одной, то с другой стороны.
— Ах… Пффф… Куда смотрят эти… люди?… Пффф… — внезапно встрепенулся волус.
Шепард понял, что медлить больше нельзя. Афи'Гелъ схватил покрепче «штурвал» минигана, пытаясь вычислить, на что так заворожённо пялится большая часть толпы.
В этот момент его настиг Джон с бутылкой пива в руках. Грозное оружие с треском разбилось об одутловатую голову волуса, когда Джон, разбежавшись как мог, подпрыгнул и нелепо повис на спине элкора, отчаянно цепляясь за оглушённого Афи, чтобы не упасть. Осколки и пенистая жидкость разлетелись во все стороны, а волус неожиданно яростно зарычал:
— Аррр… Пффф… Рррр!
Ри'Голетт тем временем не мог сориентироваться и просто пытался развернуть негибкое тело в сторону предполагаемой опасности. Волус пошатнулся, со всей силы сдавив ручки, а вместе с ними и гашетку пулемёта. Шестистволка коротко раскрутилась и выплюнула в потолок с полсотни голубых игл. На толпу тут же посыпалась пыль и мелкое крошево от продырявленной отделки помещения. Народ хлынул в разные стороны, по-прежнему не рискуя приближаться к странному трио толстяков, устроивших отчаянную схватку посреди зала.
Шепард с невероятным усилием смог подтянуться до уровня Афи и уже собрался его сбросить на пол, когда волус внезапно пришёл в себя и принялся умело сопротивляться. Он схватил неожиданно крепкими пальцами Джона за кисти рук, намереваясь их вывернуть, но Шепард, к счастью, не растерялся и мгновенно вытащил из кармана свой очередной козырь — гамбургер! Он неуклюже размахнулся и со всей оставшейся силой ударил плодом фастфуда по лицу Афи'Гела. На маске несчастного остался огромный жирный след, закрывший террористу обзор, и он, фыркнув что-то нечленораздельное, попытался ударить маленьким кулачком в ответ, но, промахнувшись и не удержав равновесия на крутящимся из стороны в сторону элкоре, наконец рухнул на пол.
— А-а-а… Пффф… Аааа!!! Ри! Спаси меня!
Оставшийся сидеть на ошеломлённом элкоре Шепард победоносно выхватил степлер и с остервенением всадил в шею Ри'Голета несколько кнопок.
— Раздражёно: плохой человек! Злой человек!
Поняв, что волус лежит в стороне, вне опасности от его ярости, элкор легко сбросил с себя нового наездника, резко наклонившись вперёд. До последнего пытаясь удержать выгодную позицию, доставшуюся с таким огромным трудом, Шепард схватил шестистволку, лишь чудом не надавив болтающимся животом гашетку и не поубивав кучу народа, но всё-таки не удержался на спине террориста. Как и пулемёт, крепления которого не выдержали внезапной нагрузки имени тучного колониста Джона Шепарда и вместе с оным отцепились от Ри'Голета, чуть не придавив Героя при падении — благо, пивной живот смягчил удар, словно заправский амортизатор.
— Победоносно: ха-ха. Ты не уйдёшь, жалкий человечишка, — с этими словами элкор поднял огромную переднюю лапу и опустил её на голову Шепарда. Тот, прижав к себе пулемёт, в последний момент увернулся от сокрушительного удара, привстав и плюхнувшись назад.
Тут же, не теряя времени, запыхавшийся колонист вскочил и бросился в другую сторону, поближе к массе народа, осуществляя последнюю деталь своего плана: уж добрые люди не растеряются и помогут ему!
Впрочем, никто не торопился рисковать злить разъярённого элкора ещё больше — все предпочли занять то оборонительные, то отступательные позиции в разных частях зала, наблюдая за бесчеловечно напряжённой схваткой… Которая длилась уже минуты три-четыре. Просто все её участники были настолько медлительны, что это невозможно в полной мере выразить в нашем маленьком рассказе.
Итак, Шепард с пулемётом под мышкой беспомощно метался по залу, время от времени протягивая просящие руки к народу, но народ лишь боязливо шарахался в стороны. За ним по пятам «гнался» элкор, выкрикивая самые изощрённые проклятия, которые только способен был придумать. Волус же никак не мог встать со спины, неуклюже шевеля руками и ногами, словно жук.
Так бы оно и продолжалось, пока бы не прибыла СБЦ — кстати, они были уже в пути — и, возможно, на этом всё более-менее благополучно и закончилось. Но Афи'Гелъ внезапно совладал с собственными телом и массой и смог кое-как встать. А это явно грозило новыми осложнениями — в руках у него блеснул знакомый толпе и Шепарду мизерный боевой пистолет.
— Убить всех человеков!!! — заорал волус, нацелившись на Джона. У Шепарда не оставалось выхода — он с натягом поднял над головой не слишком тяжёлый миниган и швырнул в противника, благо, расстояние было небольшое. Но прежде чем снаряд попал в цель, сбив террориста с ног, раздался глухой выстрел.
Пуля, пробив насквозь растрёпанные соломенные волосы Шепарда и чуть поцарапав лысину, угодила в… элкора, который настиг колониста со спины и заносил руку для последнего удара.
— С сожалением и болью: ах. Нет. Какая ужасная ирония.
Фиолетовая кровь брызнула из шеи Ри'Голета, обдав остолбеневшего от страха Шепарда тёмными крапинками с ног до головы. Джон грузно отскочил назад, споткнувшись о поверженного волуса. Тот, схватив пулемёт, с кряхтением поднялся с пуза быстрее обычного: шестистволка послужила ему своеобразным костылём. Направив дуло прямо в лицо окончательно шокированному и выведенному из строя, распластавшемуся на полу Шепарду, он прошипел:
— Вот и… пффф…
— Трагично: всё.
Шедший по следам Шепарда полуослепший и еле держащийся на ногах Ри'Голет, заляпанный собственной кровью, совершил ещё один спонтанный шаг, наступив на собственного напарника и друга. Раздался странный пукающий звук, а следом чудовищной силы хлопок.
— Трагично: Афи. Нет, — он перевёл заплывшие глаза на Шепарда, в последнем предсмертном усилии делая полупрыжок в его сторону и наваливаясь на колониста Джона Шепарда, тёзку Героя Цитадели, всей массой своего уже мёртвого тела…

***

— Вот так всё и было, — закончил фотограф.
— На самом деле? А откуда вы знаете так много подробностей? — недоверчиво промямлил вечно недовольный хмурый турианец.
— Ну… — человек, усмехнувшись, замялся, почесав рукой растрёпанный кноп тёмных соломенных волос. — Я был участником событий — раз. И ещё после этого узнал много, потому как провёл своё расследование.
— Зачем вам это нужно было? Сомнительная история, — чмокнул турист, покачав головой.
А вот его жена, стройная турианка с нежным доверчивым взглядом, тут же осадила мужа:
— Перестань, Нарик. Человек рассказал отличную, поучительную историю. Даже если половины из всего этого не было в реальности, он заслуживает хотя бы похвалы.
— Эх. Ладно, человек. Хорошая, увлекательная… — под пристальным взглядом жены он выдавил ещё:
— Временами смешная и очень поучительная.
— Да, спасибо, — поглаживая некогда полноватый живот, от которого нынче остались лишь небольшие намёки в виде складок, фотограф попросил парочку туристов всё-таки встать возле Стены Памяти. Рассказ и так занял у него много времени, а впереди ещё столько дел и планов…
— А чем вы занимаетесь на Цитадели? — турианка, делая интонации максимально доверчивыми и дружелюбными, продолжала любопытничать.
— У меня небольшой бизнес. Я фотографирую. Красоты станции или туристов на фоне красот станции… Ну, как-то так. У меня, оказалось, «постановочный талант»… Хех, — человек вздохнул и ностальгически улыбнулся, явно припомнив что-то далёкое, что вспоминал лишь в редкие минуты полного спокойствия.
Турианка ещё раз обернулась на привлёкшую её полчаса назад табличку на стене памяти:
«Джон Шепард, спасший тридцать девять жизней ценой своей. Вечная память Героям Цитадели».
Почти безвестный тёзка коммандера Шепарда, спасшего всю Цитадель и погибшего полтора года назад…
«Вы оба были хорошими людьми», — подумала она и, получив от фотографа-рассказчика результат небольшой сессии, отправилась вместе с ворчащим мужем дальше — в бесконечные коридоры и блоки самой грандиозной космической станции в Галактике…""""
____________________________________________________________________

Ещё один рассказ...


Когда Отлив Сойдёт На Нет

...Я просыпаюсь рано утром в своей придорожной канаве. Мои глаза закрыты, но сквозь веки я отчётливо ощущаю ранние солнечные лучи. Они создают перед закрытыми глазами серый цвет. Я не помню, что там, за закрытыми веками. Поэтому мой мозг решает, что основным цветом теперь должен быть серый.
Пока что я чувствую лишь свежесть росы на губах и прохладный ветер, бархатными пальцами ласкающий лицо. Чуть позже пробиваются в затуманенное сознание звуки. Шелест моей травы. Пение моих птиц. Шёпот моей листвы.
Эту успокаивающую идиллию разрезает резкий рёв проезжающей по трассе машины. МОЕЙ машины. Она направляется на север. И нам с ней по пути.
Я слушаю, как гул мотора моей машины постепенно удаляется. А потом решаюсь открыть глаза.
Всё - серое. Я не распознаю никаких цветов. Мой мир бесцветен, как и мои плывущие мысли.
Я внимательно осматриваю мои серые деревья, мою серую высокую полевую траву. Потом перевожу взгляд на моё серое небо... На серое? Нет, на синее. Конечно же.
Теперь мой цвет тоже синий.
Я встаю, ощущая, как что-то тяжёлое переворачивается в желудке, как гудит голова. Боль пронзает позвоночник и импульсами расходится по конечностям. Постанывая, я осматриваю себя. Мой синий кожаный пиджак помят и испачкан в грязи. Мои синие сапоги стоптались и промокли изнутри. Мои синие штаны-хаки изорваны. Похоже, вчера вечером я ушёл с моей трассы в мой лес и выбрался из чащи только под утро.
Было и ещё кое-что - мои синие руки были испачканы, нет, даже не так - залиты какой-то синей липкой жидкостью. Она смутно мне что-то напоминала. Что-то неприятное.
Я упал на колени и принялся стирать синюю неприятную жидкость о мою синюю полевую траву, мокрую от утренней росы. Синюю? Нет, зеленую. Конечно же.
Теперь мой цвет - зелёный. Боже, цвета меняются слишком резко. Я только успел привыкнуть к предыдущему и тут...
Голова начинает болеть сильнее. Поэтому я перестаю думать. Вроде помогает.
Когда мои зелёные руки становятся более-менее чистыми, я решаю продолжить путь. Но, поднимаясь с колен, что-то выпадает из кармана моей зелёной куртки. Это мой зелёный пистолет.
Я поднимаю моё оружие и внимательно его осматриваю. "Кольт" потёртый и старый, но в рабочем состоянии. В обойме не хватает четырёх патронов. Я не хочу вспоминать, на кого вчера их потратил. Я засовываю пистолет за пояс, закрепив его зелёным ремнём получше. Теперь можно идти дальше.
Я выхожу на мою зелёную трассу, пролегающую на север, вглубь страны. Я иду, смотря под ноги, на зелёный потрескавшийся асфальт. Зелёный мир вокруг меня живёт своей жизнью и не обращает на меня, одинокого путника, никакого внимания. Это очень хорошо. Иначе я мог бы ОБРАТИТЬ ВНИМАНИЕ НА НЕГО.
Мыслей в голове практически не было. Они были не нужны. О чём может думать оставшаяся на иссыхающем после большого отлива берегу рыбка? Правильно - только о том, что когда-нибудь отлив сойдёт на нет. Когда прилив снова накроет её умирающее тело спасительной зелёной водой.
Я шёл и думал о том же и только об этом.
Отлив случался в моей жизни не часто, но одно я усвоил совершенно точно - в это время мне лучше находится подальше от моего города. Люди опасны для меня. Я опасен для людей.
Нужно было лишь дождаться прилива и тогда всё вернётся на круги своя. Сидеть на месте я просто не мог. Мозг гудел, в суставы вкручивались невидимые шурупы. Мне было больно находится на одном месте... И видеть один и тот же цвет.
Я иду долго и зелёный окончательно мне надоедает. Когда я поднимаю глаза, то вижу впереди, на моей обочине мою машину. Возможно, ту же самую мою машину, что разбудила меня утром, в моей канаве.
Её цвет - красный. Пока это не производит на меня должного впечатления и я подхожу ближе к моей машине, пробую открыть мои двери. Конечно же, бесполезно.
И тут я слышу голоса. Два беззаботных, хохочущих молодых голоса. Мужской и женский.
Я всматриваюсь в чащу моего леса неподалёку. Среди моих деревьев мелькает пара подростков.
Я осматриваю свою красную машину и понимаю - если и дальше пойду пешком, то долго не протяну. Линия моего берега совсем иссохла, волны не было уже давно. Рыбка задыхается, жадно глотая ртом непригодный для продолжения своей жалкой жизни воздух.
Мне нужно быстрее двигаться. Тогда мой мозг поймёт, что время отлива ушло.
Теперь мой цвет - красный.
У парня в чаще мои ключи от моей машины. Я направляюсь прямо к ним, не таясь. Подхожу всё ближе и ближе, приминая красными сапогами нежную красную траву. Они слишком заняты друг другом, что бы вовремя меня заметить. На ходу я достаю мой красный пистолет.
Мой лес совсем близко. И эти люди...
Конечно же...
...Парочка замечает меня в последний момент, когда я уже на расстоянии тридцати метров от них. Мой красный "Кольт" скрыт от их глаз краем красной куртки.
...Они теперь...
...Машут мне руками, весело, ничего не боясь. Они приняли меня за туриста? Неважно.
...Тоже...
...Отмахиваю им левой рукой, что бы они не сообразили слишком быстро. Подойдя ближе на десяток метров, парень наконец замечает брызги крови на моей одежде. Я стреляю в него два раза. Пули пробивают его тело насквозь и он, как подкошенный колос пшеницы, падает на красный ковёр старой лесной листвы. Третью пулю я отправляю в голову остолбеневшей девушке. Сорок пятый калибр превращает её миловидное личико в кровавый фарш. Конечно же, они теперь тоже...
...МОИ. *********

молодой Автор собственной персоной...

[Свекруха]

Думала - он постарше. Так вот - фиксировать все, что постучится в эту юную голову. Дальше будет так: на следующий день все будет казаться если не гениальным, то по крайней мере отличным. Через пару дней начнутся сомнения. Еще через неделю: Боже, что за муть я накропал?
И вот тут надо это отложить подальше и заняться чем-то новым.
Пройдет несколько месяцев, извлеченная из забытия рукопись опять перечитана. И реакция: да нет, вроде ничего...
Еще через несколько месяцев: да, вроде весьма неплохо. Что-то в этом есть.
А через год: Неужели же это Я написал? Гениально!

Это нормальная и где-то даже традиционная реакция творческого человека. Что делать? Принять как должное. И все фиксировать, а то ведь память, даже в таком возрасте - штука ненадежная.
Мы уже много лет вот так делаем наброски, в компе несколько папок с названиями "куски", "фрагменты", "идеи". На днях пересмотрела: Господи, да когда же мы все это до ума доведем? Жизни точно не хватит.
Так что - желаем вашему потомку, чтобы ему-то жизни хватило. На все.

[БМВ28]

С удовольствием прочитала!

[Свекруха Наталия]

А у нас еще один внук проявил талант художника! Тихо радуемся!

[БМВ28]

Сколько лет юному художнику? Вообще, во сколько лет у детей таланты проявляются обычно?

[MarmeladKa]

БМВ28 Спасибо! приятно...
Наталия Свекруха, а можете показать, что рисует внук? Очень интересно!
Талант у всех по разному проявляется, все индивидуально)) У сына он проявился только в 15 лет, а с детства рисовал, но не писал ничего, был таким хулиганистым мальчишкой, это туши свет просто)) Потом вдруг РАЗ! и остепенился...

[Свекруха]

Девочки, и хотела показать работы внука - и рука не поднимается. Расстроены жутко.
Короче: мы отвели его к нашему другу, художнику с мировым именем, правда, он очень больной человек, но сам предложил передать секреты своего мастерства - просто так, по-дружески.
Мы описали мальчишке перспективы, которые его ждут, обьяснили, что для этого надо - немного поднапрячься. Тем более, что это уже сделал наш крестный внук, который сейчас учится в Кракове, мы гордимся им на полную катушку: растет режиссер с солидным дипломом! Кстати, выкладывает свои фотоработы на Фейсбуке - народ тихо припухает.
Мы так надеялись, что и этот поставит перед собой высокую планку. И что? Как только оказалось, что надо поработать (не кирпичи грузить, над собой поработать) этот .... начал волынить, а потом заявил: рисование для меня - это так, для души, а я себе изберу серьезную профессию.
Вопрос: КАКУЮ? И каким образом он собирается поступает после очень средней школы с очень средней подготовкой? И что его ждет даже если выучится? Будет одним из многих. И видеть в жизни будет не мир во всей его красоте, а серые будни, спины сонных пассажиров в маршрутке и мусорные баки под окном.
Словом, ходим с мужем, как оплеванные, друг нам, конечно, сочувствует, но и сам в недоумении: что же получается - его профессия, которая дала ему мировую известность и научные степени в художественных академиях Европы - это несерьезно?
Но настаивать не будем, если это его выбор - мозги другие ему не вправишь. Обидно, что когда он поймет, как ошибался - обратной дороги уже не будет.